Nakhodka.asia

старый гад » 2013-06-20 14:21:20

to Дед Джедай, ))) чуется, что последнее- от души))

старый гад » 2013-06-20 15:40:57

Отход прикрывает четвертая рота,
Над Волховом тусклое солнце встает.
Немецкая нас прижимает пехота.
Спокойствие. Мы прикрываем отход.

Браток! Вон камней развороченных груда -
Туда доползи, прихвати пулемет.
Кто лишний - скорей выметайся отсюда:
Не видишь, что мы прикрываем отход!

Прощайте! Не вам эта выпала доля.
Не все ж отходить, ведь наступит черед...
Нам надобно час продержаться, не боле.
Продержимся - мы прикрываем отход.

Не думай - умру, от своих не отстану.
Вон катер последний концы отдает -
Плыви, коль поспеешь, скажи капитану:
Мы все полегли. Мы прикрыли отход.

1942

старый гад » 2013-06-20 15:43:03

Николай Панов. "Дом старшины".
После трудного боя достался матросам
Этот каменный полуразрушенный дом,
Что стоял у дороги, над самым откосом,
Озаренный огнем, на пригорке крутом.

С подоконника вражеский автоматчик
Мертвым рухнул на камни. Пришла тишина...
И снаружи, гранату за пазуху пряча,
В едкий комнатный дым ворвался старшина.

Возле детской кроватки игрушки стояли,
Опрокинулся плюшевый желтый медведь...
И в распахнутом взрывом крылатом рояле
Золотилась широкая струнная медь.

Старшина озирался — в надвинутой каске,
В полушубке бараньем, высокий, прямой,
От снегов Заполярья, предгорий кавказских
По дорогам войны он вернулся домой!

Он вернулся домой... Стены были, как в тире,
В пулевых отпечатках... Скрипело стекло...
Сколько времени не был он в этой квартире!
Сколько дней, как расстался он с ней, истекло!

Он любил говорить: «Вот добудем победу,
Мир подпишем, винтовки держа на весу,
И домой я к жене и к мальчонке приеду,
И хороших подарков семье навезу».

Но когда прочитал он короткую сводку —
Что враги подступили к родимым местам,
Отправляясь на юг, покидая подлодку,
Он совсем говорить о семье перестал.

С автоматом, на серых камнях у Моздока,
Поджидал он часами — и немцу каюк...
А потом мы рванулись на запад с востока,
Проходя опаленный, дымящийся юг.

Шли на запад морская пехота и танки.
Старшина не смотрел на счастливых людей,
Только будто от тайной мучительной ранки
Становился лицом все мрачней и худей.

И теперь вот — прострелены стены, как в тире,
И от крови врага подоконник намок...
Он стоял в разоренной, холодной квартире
И еще в свое горе поверить не мог.

Он буфет распахнул... Опустелые полки...
Он вдоль выбитых окон к столу пробежал.
На столе, на полу, где посуды осколки,
Лишь следы разоренья, следы грабежа.

Что искал он в вещах этих, некогда близких?
Что надеялся здесь увидать старшина?
Неужели двух строчек, короткой записки
Не могла на прощанье оставить жена?

Краснофлотцы входили, стараясь не топать,—
В блеске ближних пожаров, в мерцанье ракет.
И, с лица вытирая тяжелую копоть,
Кто-то вдруг наклонился, взглянув на паркет.

Из-под шкафа чуть видно бумажка торчала.
Старшине передали ее моряки.
Старшина посмотрел — и не понял сначала
Торопливых каракулей детской руки.

Сын писал: «Угоняют в Германию, папа.
Мы не плачем. Мы ждем — ты придешь нам помочь».
...По широким ступеням парадного трапа
Мы спускались гурьбой в озаренную ночь.

Старшина отошел, успокоиться силясь.
Загремели гранаты на черном ремне.
Только щеки небритые перекосились...
И таким навсегда он запомнился мне.

Он смотрел на письмо неотрывно и странно,
И казалось — плывет под ногами земля.
И сказал чернобровый сигнальщик с «Тумана»,
С легендарного северного корабля:

— То, что мы увидали, товарищи, с вами,
Это горькое горе за сердце берет.
Невозможно помочь никакими словами,
Так поможем делами! На запад, вперед!

Чтоб о нашем походе слагалась былина,
Чтобы песни звенели о нем в вышине...
Если нужно, матросы, рванем до Берлина,
Но клянемся семью возвратить старшине!

И вошли мы в Берлин через битвы и муки,
Сквозь огонь, через смерть, на немолкнущий зов,
И сомкнулись детей исхудалые руки
На обветренных шеях суровых отцов.

Всех врагов краснозвездная сила сломила,
Разгромила оплот угнетенья и зла —
То Советская Армия, армия мира,
Человечеству новую жизнь принесла.

старый гад » 2013-06-20 15:47:43

Под крыльями бой на речном берегу.
Фашистские танки. Пехота.
Взвились «мессершмитты».
И он по врагу
Ударил из всех пулеметов.
Не скрыться пиратам в глуши облаков,—
Не зря с эскадрильей летел он.
Пускай они помнят — уйти нелегко
От пуль капитана Гастелло.
Уже загорелся один «мессершмитт».
К другому — крутым разворотом...
Но что это?..
Вражьей зениткой пробит
Бензиновый бак самолета...
Слепящего пламени вздыбился вал
И с дымным смешался туманом;
Но крепко рука его держит штурвал,
И зорки глаза капитана.
Прыжок?..
Это значит, что плен впереди,
Что сдался орде оголтелой...
Нет, враг просчитался,—
есть выход один,
И только один, у Гастелло:
Вниз!
К вражеским танкам,
к цистернам,
винтом
На черные вражьи колонны...
На них самолета пылающий ком
Он бросил рукой опаленной.
Она еще держит горящий штурвал,
И землю глаза различают.
Сейчас забушует там огненный шквал,
Победу его возвещая.
И если бы несколько жизней имел,—
За родину отдал бы смело...
И громом неслыханным
взрыв прогремел...
И вечною славой — Гастелло.

старый гад » 2013-06-20 15:52:12

Муса Джалиль
ВАРВАРСТВО

Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами
Окинул обреченных... Мутный дождь
Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землею,
Друг друга с бешенством гоня...
Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз...
Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Он обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вздох тяжелый.
Детей внезапно охватил испуг,
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной.
Ребенок, мальчуган больной,
Головку спрятал в складках платья
Еще не старой женщины. Она
Смотрела, ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка!
Все понял, понял все малютка.
- Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать!
Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо...
- Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь?
И хочет вырваться из рук ребенок,
И страшен плач, и голос тонок,
И в сердце он вонзается, как нож.
- Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты вольно.
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно.
И он закрыл глаза. И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!
Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.
Заплакала земля в тоске глухой,
О, сколько слез, горячих и горючих!
Земля моя, скажи мне, что с тобой?
Ты часто горе видела людское,
Ты миллионы лет цвела для нас,
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?
Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя,
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей...

старый гад » 2013-06-20 15:59:40

По безлюдным проспектам оглушительно звонко
Громыхала на дьявольской смеси трехтонка.
Леденистый брезент прикрывал ее кузов -
Драгоценные тонны замечательных грузов.
Молчаливый водитель, примерзший к баранке,
Вез на фронт концентраты, хлеба вез он буханки,
Вез он сало и масло, вез консервы и водку,
И махорку он вез, проклиная погодку.
Рядом с ним лейтенант прятал нос в рукавицу.
Был он худ. Был похож на голодную птицу.
И казалось ему, что водителя нету,
Что забрел грузовик на другую планету.
Вдруг навстречу лучам - синим, трепетным фарам
Дом из мрака шагнул, покорежен пожаром.
А сквозь эти лучи снег летел, как сквозь сито,
Снег летел, как мука,- плавно, медленно, сыто...
- Стоп! - сказал лейтенант. - Погодите, водитель.
Я, - сказал лейтенант, - здешний все-таки житель.
И шофер осадил перед домом машину,
И пронзительный ветер ворвался в кабину.
И взбежал лейтенант по знакомым ступеням.
И вошел. И сынишка прижался к коленям.
Воробьиные ребрышки... Бледные губки...
Старичок семилетний в потрепанной шубке...
- Как живешь, мальчуган? Отвечай без обмана!..
- И достал лейтенант свой паек из кармана.
Хлеба черствый кусок дал он сыну:
- Пожуй-ка, - и шагнул он туда, где дымила буржуйка.
Там - поверх одеяла - распухшие руки,
Там жену он увидел после долгой разлуки.
Там, боясь разрыдаться, взял за бедные плечи
И в глаза заглянул, что мерцали, как свечи.
Но не знал лейтенант семилетнего сына.
Был мальчишка в отца - настоящий мужчина!
И, когда замигал догоревший огарок,
Маме в руку вложил он отцовский подарок.
А когда лейтенант вновь садился в трехтонку:
- Приезжай! - закричал ему мальчик вдогонку.
И опять сквозь лучи снег летел, как сквозь сито.
Он летел, как мука, - плавно, медленно, сыто...
Грузовик отмахал уже многие версты
Освещали ракеты неба черного купол
Тот же самый кусок - ненадкушенный, черствый -
Лейтенант в том же самом кармане нащупал.
Потому что жена не могла быть иною
И кусок этот снова ему подложила.
Потому что была настоящей женою.
ПОТОМУ ЧТО ЖДАЛА. ПОТОМУ ЧТО ЛЮБИЛА.
Грузовик по местам проносился горбатым
И внимал лейтенант орудийным раскатам,
И ворчал, что глаза снегом застит слепящим,
Потому что солдатом он был настоящим.

Степаныч » 2013-06-20 16:24:09

Художник

Дайте тему - к чёрту добрые слова!
Кровь на белые листы - закружилась голова.
Дайте тему - днём с огнём, ах в глазах черно, -
Не дописано моё полотно!

(с) Ника Турбина

Homer J. Simpson » 2013-06-25 06:47:00

Немного поэзии. 18+

Вот новая женщина у Николая
Красивая, умная и молодая
Работает в банке, имеет машину
На фитнесе прыгает, бреет вагину.

Cосёт, как не сможет сосать пылесос
С деньгами поможет всегда - не вопрос
Не любит михайлово стасовых песен
И Лепс абсолютно ей безынтересен.

Eё головные не мучают боли
Ей важно всё то же, что важно для Коли
Не смотрит совсем на других мужиков
Готовит шикарно с бараниной плов.

Cо временем вовсе не портится кстати,
Упруга, свежа и активна в кровати
На ней вся квартира, уют весь и быт

...по-моему, всё таки, Коля пиздит...

старый гад » 2013-06-25 07:32:33

to Homer J. Simpson, Неувязочка у Коли: Новая женщина и- не портится с годами..

Дед Джедай » 2013-07-01 04:15:18

Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.

А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.

У каждого — свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.

И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.

Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!

Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?

Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.

Уходят люди... Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.
(с)Е.Евтушенко

Дед Джедай » 2013-07-01 06:41:17

Степаныч » 2013-07-09 16:30:56

Поза

12 » 2013-07-17 09:59:11

- А сегодня наша мама
отправляется в полет,
потому что наша мама
называется "пилот"!
(30-е гг. ХХ в.)

С лестницы ответил Вова:
- Мама - летчик? Что ж такого!
Вот у Мани, например,
мама - оппо-зицио-нер,
а у Сидоровой Яны
обе мамы лесбияны,
а у Левы мама - блогер...
Мама - летчик!
В рот мне ноги!

- Самый кайф, - сказала Ната, -
если мать - прокрастинатор:
у нее до дневника
не дотянется рука!

И вздохнула Нина тяжко:
- Разве плохо быть монашкой?
Кто поклоны в церкви бьет?
Уж конечно, не пилот!

Пишут блогеры в фейсбуке -
это очень хорошо!

Хипстеры фигачат луки -
это тоже хорошо!

Кто-то строем ходит с флагом,
кто стоит в музее раком,
кто и баба, и мужик...
А работает таджик.
(начало ХХІ в.)

старый гад » 2013-07-18 08:00:47

Братец Бу напомнил.. своим упоминанием о жутком-дзё, у дверей зала которого сидят родители..:

В спортзале каратэ вздыхали мамы: "Ох!!"
Отцы держались чуточку бодрей.
Сюда родители водили четырёх-
порою и трёхлетних сыновей.

Здесь тренеры, ребята- ничего
Учили пасанов. Что в том плохого?
Андрей Дэйхванович- так звали одного,
Геннадий Мирославович- другого.

Хоть пасаны старались- не могли
Андрея отчество произнести без логопеда
Диванович, Душманович или
Духанович. А Мирославович подкалывал соседа.

Тут подошёл, и встал спиной к стене,
Мальчонка черырёх неполных лет:
- Геннадий М и м о с р а л о в и ч,
А мне- уж очень нужно выйти в туалет!

И он решил, как смех утих чуть-чуть:
- Нам с отчеством жить явно рановато!
И продолжали тренерский нелёгкий путь
Андрей и Гена- классные ребята.

старый гад » 2013-08-04 11:30:31

Я в глазах твоих утону - Можно?
Ведь в глазах твоих утонуть - счастье!
Подойду и скажу - Здравствуй!
Я люблю тебя очень - Сложно?
Нет не сложно это, а трудно.
Очень трудно любить- Веришь?
Подойду я к обрыву крутому
Падать буду - Поймать успеешь?
Ну, а если уеду - Напишешь?
Только мне без тебя трудно!
Я хочу быть с тобою - Слышишь?
Ни минуту, ни месяц, а долго
Очень долго, всю жизнь- Понимаешь?
Значит вместе всегда - Хочешь?
Я ответа боюсь - Знаешь?
Ты ответь мне, но только глазами.
Ты ответь мне глазами - Любишь?
Если да, то тебе обещаю,
Что ты самой счастливой будешь.
Если нет, то тебя умоляю
Не кори своим взглядом, не надо,
Не тяни за собою в омут,
Но меня ты чуть-чуть помни...
Я любить тебя буду - Можно?
Даже если нельзя... Буду!
И всегда я приду на помощь,
Если будет тебе трудно!

Дед Джедай » 2013-08-08 16:45:45

Иосиф Бродский.

Когда теряет равновесие
твое сознание усталое,
когда ступеньки этой лестницы
уходят из под ног,
как палуба,
когда плюет на человечество
твое ночное одиночество, —

ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и — кстати — самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.

Но лучше поклоняться данности
с глубокими ее могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.
Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими ее дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими,
пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.

Да. Лучше поклонятся данности
с убогими ее мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.

Степаныч » 2013-09-14 06:11:28

Каменщик

- Каменщик, каменщик в фартуке белом,
Что ты там строишь? кому?

- Эй, не мешай нам, мы заняты делом,
Строим мы, строим тюрьму.

- Каменщик, каменщик с верной лопатой,
Кто же в ней будет рыдать?

- Верно, не ты и не твой брат, богатый.
Незачем вам воровать.

- Каменщик, каменщик, долгие ночи
Кто ж проведет в ней без сна?

- Может быть, сын мой, такой же рабочий.
Тем наша доля полна.

- Каменщик, каменщик, вспомнит, пожалуй,
Тех он, кто нес кирпичи!

- Эй, берегись! под лесами не балуй...
Знаем всё сами, молчи!
(c) Брюсов

Дед Джедай » 2013-09-24 15:06:10

А ничего
и не было твоим:
и даже тот маршрут
сквозь город спящий,
одежды снов,
над бренностью парящих –
ты сир и наг,
но кем-то здесь любим.

Ты частный случай
всех людских страстей,
бегун меж звезд
по краю млечных чресел,
безумно одинок,
разверст, чудесен,
как в небе
ослепленный бурей стерх.

Ты камушек,
лежащий у пруда,
куда господь
омыть лицо приходит.
Он трогает твой мир,
благим находит -
и покидает
берег навсегда.

И в трудный час,
когда вокруг полынь,
когда планида
за нос долго водит -
ты камень зла
из сердца резко вынь
и уходи Христом
по темным водам.
(с)Константин Костецкий

Степаныч » 2013-10-09 04:11:17

гугл обновил пингвин
до версии два один (С) заголовок статьи на SEO сайте

[size=85:1cp1q1em]Ответ Гомеру [/size:1cp1q1em]

старый гад » 2013-11-17 02:02:47

Р.Рождественский
ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ О КРЫЛЬЯХ

Мужичонка-лиходей, рожа варежкой,
Дня двадцатого апреля, года давнего,
Завопил вовсю в Кремле, на Ивановской,
Дескать, дело у него государево!

Кто такой? Почто вопит? Во что верует?
Отчего в глаза стрельцам глядит без робости?
Вор - не вор, однако, кто его ведает…
А за крик держи ответ по всей строгости!

Мужичка того недремлющая стража взяла.
На допросе показал этот странный тать,
Что берётся смастерить два великих крыла
И на оных аки птица будет в небе летать.

Подземелье, стол дубовый и стена на три крюка…
По стене плывут, качаясь, тени страшные…
Сам боярин Троекуров у смутьяна мужика,
Бородою тряся, грозно спрашивал:

- Что творишь, холоп? - Не худое творю!
- Значит, хочешь взлететь? - Даже очень хочу!
- Аки птица говоришь? - Аки птица, говорю!
- Ну а как не взлетишь? - Непременно взлечу!
Был расспрашиван мужик строгим образом
От рассвета шли расспросы-
И до затемно.
Дыбой гнули мужика, а он упорствовал:
- Обязательно взлечу! Обязательно!

- Вдруг и взаправду полетит, мозгля крамольная?
Вдруг понравится царю затея знатная?
Призадумались боярин и промолвили:
"Ладно. Что тебе, холоп, к работе надобно?"

Дали всё , что пожелал для великих дел:
Два куска холста, драгоценной слюды,
Прутьев ивовых, на наделю еды,
Да подъячева, чтоб смотрел, глядел...

Необычное мужичок творил.
Острым ножиком он холсты кромсал,
Из белужьих жабр хитрый клей варил,
Прутья ивовые в три ряда вязал.

От рассветной зари, до темных небес
Он работал и не печалился.
Он смеялся, чёрт, он смеялся, бес:
"Получается! Ой получается!".

- Что творишь, холоп? - Не худое творю!
- Значит, хочешь взлететь? - Даже очень хочу!
- Аки птица говоришь? - Аки птица, говорю!
- Ну а как не взлетишь? - Непременно взлечу!

Слух прошёл по Москве: - Лихие дела…
- Мужичонка… - Да чтоб мне с места не встать!…
- Завтра в полдень, слышь?… - Два великих крыла...
- На Ивановской… - Аки птица летать…

Мужичонка-лиходей, рожа варежкой,
Появившись из ворот, из скособоченных,
Дня тридцатого апреля, на Ивановской
Вышел, вынес два крыла перепончатых.

Были крылья угловатыми и мощными.
Распахнулись – всех зажмуриться заставили.
Были тоненькие очень, да не морщили,
Были будто ледяные, да не таяли.

Отливали эти крылья сияющие
То ли кровушкою, то ли пожарами.
Сам боярин Троекуров со товарищи
Поглазеть на это чудо пожаловали.

Крыльев радужных таких земля не видывала.
И надел их мужик, слегка важничая.
Вся Ивановская площадь шеи вытянула…
Приготовилася ахнуть вся Ивановская!

Вот он крыльями взмахнул, сделал первый шаг,
Вот он чаще замахал, от усердья взмок,
Вот на цыпочки встал, да не взлеталось никак!
Вот он щёки надул, а взлететь не смог.

Он и плакал, и молился, и два раза отдыхал,
Закатив глаза подпрыгивал по-заячьи,
Он поохивал, покрякивал, он крыльями махал,
И ногами семенил, как в присядочке.

По земле стучали крылья, крест болтался на груди,
Обдавала пыль вельможного боярина.
Мужику уже кричали: "Ну чего же ты? Лети!
Обещался, так взлетай, окаянина!"

А когда он завопил: "Да где ж ты, Господи!".
И купца задел крылом, пробегаючи,
Вся Ивановская площадь взвыла в хохоте,
Так, что брызнули с крестов стаи галочьи.

А мужик упал на землю, как подрезали,
И не слышал он ни хохота, ни карканья.
Сам боярин Троекуров не побрезговали -
Подошли к мужику и в личность харкнули.

И сказали так боярин: "Будя! Досыта
Посмеялись! А теперь давай похмуримся.
Батогами его! Да чтоб не дo смерти,
Чтоб денёчка два пожил,да помучался!".

Ой, взлетали батоги посреди весны,
Вился каждый батожок в небе пташкою.
А оттудова - да поперёк спины,
Поперёк спины, да всё с оттяжкою!

- Чтобы не думал - знал! Чтобы впрок - для всех!
Чтоб вокруг тебя стало красненько!
Да с размаху- ах! Чтоб до сердца - эх!
Да ещё раз - Ох! И полразика!

- В землю смотришь, холоп? - В землю смотрю!
- Полетать хотел? - И сейчас хочу!
- Аки птица, говорил? - Аки птица, говорю!
- Ну а дальше-то как? - Непременно взлечу!

Мужичонка-лиходей, рожа варежкой,
Одичалых собак пугая стонами,
Дня тридцатого апреля на Ивановской
Будто чёрный крест лежал - руки в стороны.

Посредине государства, затаённого во мгле,
Посреди берёз и зарослей смородины,
На заплаканной, залатанной, загадочной земле
Хлеборобов, Храбрецов И юродивых.

Посреди иконных ликов и немыслимых личин,
Бормотанья и тоски неосознанной,
Посреди пиров и пыток, пьяных песен и лучин,
Человек лежал ничком, в крови собственной.

Он лежал один. И не было ни звёзд, ни облаков.
Он лежал, широко глаза открывши,
И спина его болела не от царских батогов -
Прорастали крылья в ней, крылья, крылышки!..

Гас » 2013-11-17 18:14:37

люблю поспать
в последнее время страшно только
что пробуждение станет пыткой

Степаныч » 2014-03-14 11:25:44

Читал днесь немного воспоминания Раневской

Всегда завидовала таланту: началось это с детства. Приходил в гости к старшей сестре гимназист, читал ей стихи, флиртовал, читал наизусть. Чтение повергало меня в трепет. Гимназист вращал глазами, взвизгивал, рычал тигром, топал ногами, рвал на себе волосы, ломая руки. Стихи назывались «Белое покрывало». Кончалось чтение словами: «…так могла солгать лишь мать». Гимназист зарыдал, я была в экстазе. Подруга сестры читала стихи: «Увидев почерк мой, Вы, верно, удивитесь, я не писала Вам давно и думаю, Вам это все равно». Подруга сестры тоже и рыдала, и хохотала. И опять мой восторг, и зависть, и горе: почему у меня ничего не выходило, когда я пыталась им подражать? Значит, я не могу стать актрисой? Теперь, к концу моей жизни, я не выношу актеров-«игральщиков». Не выношу органически, до физического отвращения: меня тошнит от партнера, «играющего роль», а не живущего тем, что ему надлежит делать в силу обстоятельств. Сейчас мучаюсь от партнера, который «представляет» всегда одинаково, как запись на пластинке. Если актер импровизирует — ремесло, мерзкое ремесло!

Соответственно заинтересовался, что за стихотворение читал Гимназист. Нашёл.

«Белое покрывало»
Мориц Гартман

Позорной казни обреченный,
Лежит в цепях венгерский граф.
Своей отчизне угнетенной
Хотел помочь он: гордый нрав
В нем возмущался; меж рабами
Себя он чувствовал рабом –
И взят в борьбе с могучим злом,
И к петле присужден врагами.

Едва двадцатая весна
Настала для него — и надо
Покинуть мир! Не смерть страшна:
Больному сердцу в ней отрада!
Ужасно в петле роковой
Средь людной площади качаться...
Вороны жадные слетятся,
И над опальной головой
Голодный рой их станет драться.
Но граф в тюрьме, в углу сыром,
Заснул спокойным, детским сном.

Поутру, грустно мать лаская,
Он говорил: «Прощай, родная!
Я у тебя дитя одно;
А мне так скоро суждено
Расстаться с жизнью молодою!
Погибнет без следа со мною
И имя честное мое.
Ах, пожалей дитя свое!
Я в вихре битв не знал боязни,
Я не дрожал в дыму, в огне;
Но завтра, при позорной казни,
Дрожать как лист придется мне».

Мать говорила, утешая:
«Не бойся, не дрожи, родной!
Я во дворец пойду, рыдая:
Слезами, воплем и мольбой
Я сердце разбужу на троне...
И поутру, как поведут
Тебя на площадь, стану тут,
У места казни, на балконе.
Коль в черном платье буду я,
Знай — неизбежна смерть твоя...
Не правда ль, сын мой, шагом смелым
Пойдешь навстречу ты судьбе?
Ведь кровь венгерская в тебе!
Но если в покрывале белом
Меня увидишь над толпой,
Знай — вымолила я слезами
Пощаду жизни молодой.
Пусть будешь схвачен палачами –
Не бойся, не дрожи, родной!»

И графу тихо, мирно спится,
И до утра он будет спать...
Ему всё на балконе мать
Под белым покрывалом снится.

Гудит набат; бежит народ...
И тихо улицей идет,
Угрюмой стражей окруженный,
На площадь граф приговоренный.
Все окна настежь. Сколько глаз
Его глазами провожает,
И сколько женских рук бросает
Ему цветы в последний раз!
Граф ничего не замечает:
Вперед, на площадь он глядит.
Там на балконе мать стоит —
Спокойна, в покрывале белом.
И заиграло сердцем в нем!
И к месту казни шагом смелым
Пошел он... с радостным лицом
Вступил на помост с палачом...
И ясен к петле поднимался...
И в самой петле — улыбался!...

Зачем же в белом мать была?
О, ложь святая!.. Так могла
Солгать лишь мать, полна боязнью.
Чтоб сын не дрогнул перед казнью!

Степаныч » 2014-04-14 17:59:56

Странно шевелить ногами
то асфальтом, то по грязи.
Меж в пять этажей домами
одуванчики вылазят.

Скоро ринутся картошку
в землю тыкать все в заботе.
По привычке помнят ноги,
как прожить в автопилоте.

И крапива в влажном месте
вдруг напомнит своим телом
жить ведь было интересно,
а не просто так зудело.

Странно шевелить ногами.
Я не помню как учился,
но огрёбся сапогами
и мазолем ополчился.

Хоть убей, но не сомною
первый шаг. А вот коленки
ссадин измерял шкалою,
крови и грязи оттенков.

Странно шевелить ногами.
Помню о движенье этом.
Называется шагами.
По скорее уже б лето.

(с) я

BrBu » 2014-04-14 19:26:38

Меж в пять этажей домами
одуванчики вылазят.

старый гад » 2014-06-15 03:18:49

Один чудак с лицом фальшиво-грустным,
«Ютясь» в салоне своего «порше»,
Сказал: "Мне стыдно называться русским.
Мы – нация бездарных алкашей."

Солидный вид, манера поведенья –
Всё дьяволом продумано хитро.
Но беспощадный вирус вырожденья
Сточил бесславно всё его нутро.

Его душа не стоит и полушки,
Как жёлтый лист с обломанных ветвей.
А вот потомок эфиопов Пушкин
Не тяготился русскостью своей.

Себя считали русскими по праву
И поднимали Родину с колен
Творцы российской мореходной славы
И Беллинсгаузен, и Крузенштерн.

И не мирясь с мировоззреньем узким,
Стараясь заглянуть за горизонт,
За честь считали называться русским
Шотландцы – Грейг, де Толли и Лермонт.

Любой из них достоин восхищенья,
Ведь Родину воспеть – для них закон!
Так жизнь свою отдал без сожаленья
За Русь грузинский князь Багратион.

Язык наш – многогранный, точный, верный –
То душу лечит, то разит, как сталь.
Способны ль мы ценить его безмерно
И знать его, как знал датчанин Даль?

Да что там Даль! А в наше время много ль
Владеющих Великим языком
Не хуже, чем хохол Мыкола Гоголь,
Что был когда-то с Пушкиным знаком?

Не стоит головой стучать о стенку
И в бешенстве слюною брызгать зря!
"Мы - русские!" - так говорил Шевченко.
Внимательней читайте кобзаря.

В душе любовь сыновнюю лелея,
Всю жизнь трудились до семи потов
Суворов, Ушаков и Менделеев,
Кулибин, Ломоносов и Попов.

Их имена остались на скрижалях
Как подлинной истории азы.
И среди них как столп -старик Державин,
В чьих жилах кровь татарского мурзы.

Они идут – то слуги, то мессии, -
Неся свой крест на согбенных плечах,
Как нёс его во имя всей России
Потомок турка адмирал Колчак.

Они любовь привили и взрастили
От вековых истоков и корней.
Тот - русский, чья душа живёт в России,
Чьи помыслы - о матушке, о ней.

Патриотизм не продают в нагрузку
К беретам, сапогам или пальто.
И коль вам стыдно называться русским,
Вы, батенька, не русский. Вы – никто.