Nakhodka.asia

В какое место старой либо современной карты этот план ляжет лучше всего?

Подсказка: сооружения, обозначенные на плане Шишкина номерами 6, 7, 8, 30, 9, 10 и т.д. - это чётная сторона нынешней улицы Владивостокской.

Блин, ты можешь толком показать об чём ты? Чего выпендриваешься?

В какое место старой либо современной карты этот план ляжет лучше всего?

Я выложил скрин, максимально позаботившись о том, чтобы "план лёг в него лучше всего"; как и написал, достаточно наложить одно изображение на другое. Дал подсказку по одной из привязок.

Нет, теперь мы хотим, чтобы нам всё подробнейше разжевали.

Если твоя душа просит скандала

называет диапазон дат: 1955-1957.

Я ведь переспросил конкретно про линию берега. Вопрос остался без ответа.

линия берега в 19-ом веке радикально отличалась от того, что потом получилось в 50-ых годах 20-ого века, и что мы наблюдаем сейчас?

Дело осталось за «малым» – найти время, чтобы прочитать её.

Из книги Ларисы Алдександровской и Бригитты Ингемансон «Удивительная жизнь Отто Линдгольма»

В НАХОДКЕ
В июле 1870 года в Николаевск, наконец, пришел долгожданный ответ из Министерства государственных имуществ, отправленный на имя Генерал-губернатора Восточной Сибири генерал-лейтенанта Корсакова М.С. 16 апреля 1870 года относительно просьбы Линдгольма продать ему земли в Тугуре и Мамге. Стоит привести основную часть текста:
«Принимая во внимание, что правила, установленные для отвода под поселение в Амурском крае для участков, не могут быть приемлимы к отводу купцу Линдгольму просимых им участков, так как таковые ему необходимы не для поселения, а для занятия китоловным промыслом, и что по удостоверению Вашему упомянутых участков представляется полезным для поощрения производства русскими подданными китоловного промысла, находящегося ныне в руках иностранных китоловов, я, ввиду такой цели, не встречаю препятствия к предоставлению Линдгольму указанных им участков, но не в собственность, а во временное пользование на срок не свыше того, на какой отдаются оброчные статьи в аренду, с заключением с ним на такое пользование установленным порядком контракта, по коем должно быть непременно оговорено, что участок отдается в пользование лишь на то время, пока Линдгольм действительно занимается китоловным промыслом, во всяком случае, на срок не более 24 лет».
Не известно наверняка, но, возможно, потеря надежды приобрести земли в собственность решили исход дела неожиданным образом: после окончания китобойного сезона Линдгольм покидает китобойную базу и направляется в Находку, предоставив бюрократическому колесу вертеться далее.
11 ноября в 10 часов вечера 1870 года «Ханна Рис» зашла в залив Америка и встала на якорь. Получасом позже рядом пришвартвалось «Каролина». Уже стемнело, и не было смысла сходить на берег. На следующее утро, когда готовились к «высадке десанта», в бинокль Линдгольм увидел, что к ним на боте идет управляющий факторией, его старый приятель Гаральд Фуругельм, брат военного губернатора. В связи с этим высадку отложили и приготовились принять почетного гостя. А пока бот приближается к судну, стоит сказать еще несколько слов о хозяине Находки.
Гаральд Васильевич уже успел обосноваться на новом месте. Новоявленная фактория начала функционировать в Находке, избранной им в качестве столицы удельного ведомства, с управлением, укомплектованным в основном из петербургских чиновников, весной 1869 года. Его мощная энергия вдохновляла колонистов и штат управления на освоение нетронутой Уссурийской тайги. За полтора года своего существования фактория превратилась в довольно оживленное место, живописно раскинувшееся на берегу бухты Находка под прикрытием мыса Астафьева.
А теперь пора встречать гостя, как старого знакомого. Шкипер тотчас представил Гаральда Васильевича своей жене. Естественно, разговор зашел о причине захода судов в гавань. Отто Васильевич признался, что хотел бы обосноваться рядом с факторией для продолжения китобойного промысла и спросил, не мог бы он, разумеется, с разрешения управляющего взять участок земли в бухте для устройства китобойной базы и строительства дома для себя. В случае отказа он намерен был идти во Владивосток. Но Гаральд Васильевич поторопился уверить его, что Отто имеет его полное разрешение на любой участок в бухте, и что он этому очень рад. На том и решили. Г.В. Фуругельм отбыл на берег, предварительно пригласив О. Линдгольма с женой непременно навестить его в фактории, как только у Отто Васильевича появится такая возможность. Пообещав непременно посетить его после того, как он найдет подходящее место для себя, Линдгольм спустил без промедления бот на воду, сел в него и начал обследование побережья. Ему приглянулось место прямо напротив фактории на мысе, получившем впоследствии его имя. По воде расстояние составляло примерно с полмили, а по суше – 28 км. Линдгольм предпочел назвать выбранное место «дача Находка».
В обед Отто Линдгольм с женой отправились в факторию с визитом к управляющему. Тот внимательно выслушал соображения шкипера и тотчас дал свое согласие на заселение участка и строительство на нем, пообещав в ближайшее же время послать к Линдгольму землемера Шишкина Ивана Степановича. Дав указание Торнквисту немедленно приступить к разгрузке оборудования и строительных материалов в указанном месте, Отто Васильевич с женой остался у Гаральда Фуругельма на обед и провел время в дружеской беседе. Он нисколько не жалел о том, что оставил базу в Мамге, которая значительно теряла в сравнении с Находкой с ее мягким климатом и преккрасным ландшафтом, а также близостью друзей.
На следующий день к Линдгольму явился землемер, и они вместе Провели межевание участка, занимавшего свыше 27 десятин лиственного леса и полторы десятины безлесной земли. В общей сложности участок охватил 28 десятин 650 квадратных сажень (примерно 41 га). Об этом доложили управляющему, и тот дал разрешение на аренду земли на неопределенный срок.
Вернувшись на судно, шкипер счел, что оно стоит слишком близко к берегу, рискуя коснуться кормой дна, и он отправил Матросов исправить положение. Линдгольм решил, что пока идет Строительство жилого дома на берегу, команда останется жить на борту. А тем временем началась рубка леса и доставка его к Намеченному месту. На третий день группа людей приступила к возведению дома. Работа продвигалась быстро, и через три недели дом уже был готов, а мебель в нем уютно размещена. Отто Линдгольм с супругой перебрались в него, Торнквист поселился у друга в фактории, а свои каюты они отдали в распоряжение команды «Ханны Рис».
Проблем с питанием не существовало, так как лес изобиловал дичью, а море – рыбой. Свежее мясо не переводилось: в доме всегда наготове висела пара туш оленей для обеда. Овощи (картофель, турнепс, морковь, капуста и прочее) стоили в фактории очень дешево. Для китобоев все казалось раем земным после сурового климата и вечно ограниченного рациона питания в Охотском побережье. Новоселье наметили на 25 ноября (6 декабря) 1870 года, пригласив на него управляющего и все благородное сословие Находки. Кто же составил его? Естественно, Гаральд Васильевич Фуругельм с экономкой Эвелин, землемер, коллежский советник Шишкин Иван Степанович, секретарь, коллежский советник Крюков Николай Алексеевич с женой Марией Васильевной, командир военного поста в Находке капитан Бьюркстен, лекарь, коллежский асессор Кунце Александр Иванович, провизор Вальден Аксель Кириллович с женой Сельмой Карловной, господа Орн и Лиобсон, о которых практически не известно ничего, кроме того, что они какое-то время служили в управлении фактории, а также Торнквист Виктор и Линдгольм Отто Васильевич с женой. По какой-то причине не присутствовал коллежский регистратор, фельдшер управления Иванов Моисей Иванович. О причине его отсутствия можно лишь догадываться. Но это и не суть важно. Всего же в комнате в 40 кв. метров разместились 14 человек.
Все сели за стол и отлично пообедали. Затем посуду и столы унесли, освободив пространство для танцев. Поздно ночью гости поужинали и стали расходиться в три часа ночи, благодаря хозяев и уверяя, что давненько так великолепно не веселились.
Всего в распоряжении Отто Линдгольма находилось 40 человек работников, которых надо было чем-то занять. Для этого он разделил всех на несколько групп, дав задание одной группе рыбачить, другой – охотиться на уток, третьей во главе с ним самим – охотиться на оленей, а четвертой группе – пилить лес для строительства вспомогательных помещений. Между делом он спроектировал и построил большую яхту с противоледовым укреплением в днище и в носовой части, которая могла идти по покрытой льдом воде, а при сильном ветре делать до 20 узлов. В зимний период она доставило массу удовольствий во время катания на ней по заливу.
Местность рядом с домом была довольно дикая. Вокруг бродили тигры, и в тихие ночи их рык отдавался эхом от близлежащих холмов. Линдгольм не охотился на них по разным причинам. Во-первых, при надобности шкуру зверя можно было приобрести за 15-20 рублей, и, во-вторых, охотиться в одиночку он не решался, а хорошего напарника в этом деле ему не случилось иметь. Но встречи с хозяином уссурийской тайги были неминуемы. Поэтому при выходе в лес приходилось проявлять особую осторожность. Госпожа Линдгольм повсюду сопровождала мужа во время охоты, проявим непривычные для женщин храбрость и мужество. Но она жила и постоянном страхе за него, что, в конце концов, подорвало её здоровье.
Однажды в зимнюю пору Отто Васильевич один вышел на охоту и, взобравшись на близлежащий холм, увидел на большом расстоянии от себя трех козлов. Он выстрелил и явно ранил одного, но тот куда-то скрылся. Линдгольм пошел на его поиски и, поднявшись на склон холма, он увидел в долине внизу двух ворон, сидевших на большой березе и громко каркающих. Охотник догадался, что преследуемый козел спрятался где-то в гуще. Он спустился вниз с заряженным ружьем и приблизился к поваленному дереву, где, по его расчетам, мог оказаться козел. Поднявшись на него, чтобы осмотреться, он вдруг услышал треск в зарослях и выстрелил в ту сторону два раза подряд. Зверь прошел совсем рядом с ним, и лишь тогда Линдгольм рассмотрел сквозь заросли тигриный силуэт. После выстрелов зверь сразу скрылся из виду, а Линдгольм ускоренным шагом направился к берегу, чувствуя спиной взгляд большой кошки. Дойдя до берега, он уже спокойнее прошел вдоль него к дому. Там его ждал Аксель Вальден, прибывший из фактории, Он рассказал, что местные жители договорились вызвать солдат и вместе с ними принять участие в охоте на тигра, докучавшего им, Линдгольм попросил разрешения присоединиться к ним.
Через некоторое время все охотники собрались в том месте, где Линдгольм накануне вышел к берегу, и отправились по его следам вглубь леса, пока не пришли к поваленному дереву. Под ним охотники нашли оленьи кости и несколько окровавленных голов, одной их которых хищник явно закусывал совсем недавно. Чтобы люди не перестреляли друг друга, Линдгольм построил их в цепь и велел очень осторожно идти вперед. Однако, не будучи уверенным в людях, он предпочел действовать самостоятельно. Около четверти часа охотники медленно продвигались, придерживаясь цепи, а затем рассыпались в разных направлениях. После часа безрезультатной Ходьбы двое гражданских сели под дерево перекусить, а солдаты, заметив их меховые шапки, приняли их за тигров и начали бесспорядочно стрелять. К счастью, никто не пострадал. Гражданские охотники подняли такой вопль, что сомнений ни у кого не осталось относительно того, кто вызвал переполох у военных.
Линдгольм все это видел с высоты холма, на который он забрался. Оттуда же он приметил след, ведущий к его дому, и поспешил вниз. Но хозяина тайги там уже не оказалось. Когда дали отбой охоте, Солдаты так разволновались, что любой шум в кустах вызывал у них Панику. С трудом шкипер собрал их и отправил в казармы. Гражданские вели себя значительно достойнее. Это оказался единственный случай, когда тигр прошел в 10-15 шагах от охотника. С тех пор пути их никогда не пересекались. Хозяин дачи Находка с уважением относился к зверю, и, похоже, тот понимал это и не беспокоил его. Встреча Рождества и Нового, 1871, года прошла весело. Во всех домах организовывали вечера, на которых все развлекались, как могли. Линдгольм с супругой несколько раз гостили у Гаральда Фуругельма и его экономки, а те в свою очередь наведывались на дачу. Делать это было несложно, так как дача находилась на мысе Астафьева напротив фактории на расстоянии меньше мили через замерзшую бухту, и прогулка по льду доставляла им удовольствие.
В январе Линдгольм решил съездить во Владивосток раздобыть денег и посмотреть, что можно сделать для обеспечения своих людей Продуктами на будущее. Его сопровождали родственник его жены Карл Винтер, доктор Кунце А.И. и двое солдат. В путь отправились верхом на лошадях. Дороги до Владивостока в прямом понимании этого слова не существовало. Регулярно ездившие туда за почтой Солдаты проложили небольшую тропу, которая быстро зарастала, Когда за ней не следили. Пешком этот путь занимал неделю в одном Направлении, верхом – чуть меньше. На пути следования они останавливались на ночлег у китайцев или в охотничьей избушке. Путников всегда принимали радушно и предлагали для ночлега широкие скамейки.
Во Владивостоке Линдгольм встретил своего старого знакомого ПО Благовещенску, чиновника для особых поручений по морской части при военном губернаторе Амурской области, капитана 2 ранга Армфельда Александра Фридриховича, переведенного во Владивосток временно исполнять обязанности главного командира Портов Восточного океана. Дело в том, что особое совещание по Делам Приамурского края от 25 мая 1870 года постановило: «...морские учреждения перенести из Николаевска во Владивосток, где назначить пребывание Главному командиру». В военном и гражданском отношении его права приравнивались к правам военного губернатора. Со второй половины 1870 года им официально станет контр-адмирал А.Е. Кроун. Владивосток уже имел общественного старосту Якова Семёнова.
В один из дней Армфельд пригласил Линдгольма и Кунце на городской бал. Их отказ из-за отсутствия приличной одежды не приняли. Они путешествуют, и все это поймут правильно. Однако у Линдгольма на такой случай нашелся сюртук, а визитку для Кунце они заимствовали у местного чиновника. Бал давали в честь молодоженов, лейтенанта Гарднера и его красивой жены. Линдгольм вместе с женой Армфельда открыли бал. Все прошло замечательно: музыка, танцы, обед, игра в карты, и все это веселье продолжалось до утра.
Линдгольм О.В. и Кунце А.И. договорились не задерживаться во Владивостоке без надобности. Линдгольм получил 14 000 рублей и всю необходимую информацию о потребностях населения порта в провизии. Больше его ничто здесь не удерживало. А его приятель-доктор боялся соблазниться на игру в карты и проиграть свои 600 рублей, за которыми он, собственно, и приехал в порт. И все же друзья не смогли противостоять настоятельным приглашениям заядлых картежников, и их пребывание во Владивостоке продлилось еще на неделю. В конце концов, они нанесли прощальные визиты знакомым и уже приготовились к отбытию, но картежники не оставляли их в покое ни на минуту и отправились следом в дом, где приятели остановились на период пребывания в порту. После ужина игра в карты возобновилась. Линдгольм ушел спать, однако его подняли с постели и предложили присоединиться к веселой компании. Доктор Кунце признался ему, что уже проиграл 800 рублей и просил дать ему взаймы недостающую сумму, чтобы расплатиться. Линдгольм выиграл сначала 50 рублей, а затем еще 300, но так и не получил их и ушел к себе. Через несколько лет он случайно узнал, что его настоящий выигрыш составил 3 000 рублей, и лишь тогда понял, почему он так и не дождался расчета. Александр Иванович находился в самом печальном состоянии, клял себя за азарт и уверял, что впредь никогда за карты не сядет. Но едва он добрался до Находки, как сразу же выразил надежду вернуть себе счастье игрока.
В Находке они встретили Фридольфа Гека, вольного шкипера, находившегося под началом Г.И. Фуругельма до погашения его долга казне. Группа пересленцев из Финляндии, прибывшая на бриге «Император Александр II» под его командованием, расположилась в заливе Стрелок, недалеко от Находки. Его затея с китобойным промыслом не увенчалась успехом, так как команда судна оказалась совершенно неподготовленной к такой суровой профессии и взбунтовалась во время первого же выхода в море, потребовав сдать судно в удельное ведомство и покрыть тем долги. Ему не удалось убить ни одного кита, и теперь он пребывал в тяжелом раздумье, чем заняться дальше. Чтобы как-то выжить, он рубил лес, собирал ракушки вдоль побережья, но не переставал мечтать о возвращении к китобойному промыслу.
О. Линдгольму нравился этот спокойный, смелый человек, обладающий приятной, мягкой манерой общения с людьми, открывающей ему двери в любое общество. Спиртное он никогда не употреблял и презирал пьяниц. Невзирая на временные трудности, он был уверен, что время и труд все поставят на место. Ф. Гек знал, что киты приближаются в эту пору к российскому побережью и скоро направятся в Охотское море, а пока он предложил выйти на судах на сбор ракушек. Он согласился также присоединиться к Линдгольму, когда шкипер отправится в Охотское море, если Отто зайдет за ним в Стрелок.
Первоначально предполагалось вывести на китобойный промысел оба судна, но Фуругельм обратился к Линдгольму с просьбой отдать «Каролину» ему во фрахт в связи с гибелью его парохода «Находка» у берегов северной Кореи. Линдгольм не мог отказать и предложил Торнквисту командовать судном под началом управляющего четыре летних месяца при хорошем вознаграждении. Они подписали соглашение о фрахте. Дом и всю собственность на даче Находка Линдгольм О.В. оставил под присмотром двух охранников, а сам на «Ханне Рис» вместе с женой отправился в залив Стрелок за Геком. Фридольф Кириллович ждал его и уже приготовился к дальнему плаванию. Поселок состоял примерно из пятидесяти человек, выходцев из голодающей Финляндии (в стране несколько лет были неурожаи), прибывших сюда в поисках счастья. Теперь после неудачи с охотой на китов они постепенно переселялись в порт Владивосток, суливший им надежду.
Гек и Линдгольм оказались единственными настоящими китобоями, хорошо знавшими повадки китов и приемы охоты на них. Имея такого товарища, Линдгольм надеялся на успех. В Находке они тщательно разработали маршрут плавания и оснащение, и в середине июня судно взяло курс на Охотское море.
Сделали заход в Хакодате, чтобы пополнить экипаж японскими матросами. В порту неожиданно Отто Линдгольм встретил своего брата Адольфа, ехавшего к нему. Они расстались еще в 1861 году. После отъезда старшего брата на Дальний Восток Адольф отправился в Англию и, успешно сдав экзамены на штурмана, поступил на морскую службу, вступил в Морской Резерв и таким образом оказался втянутым в Англо-эфиопскую войну 1867-1868 гг., получая по 80 фунтов стерлингов в год. Отто Линдгольм с радостью принял его в качестве штурмана, хотя знал, что брат никогда не станет китобоем.
Ещё зимой господин Хиллер, коммерческий вице- агент США на Амуре, сообщил, что барк «Сильверт» получил приказ идти из Петропавловска прямо на Мамгу, забрать там добычу Линдгольма и отправиться с ней в Сан-Франциско, освободив тем шкипера от необходимости беспокоиться о провианте для людей на базе и для экипажа судна.
Сначала судно направилось к Курильской гряде. У одного из островов Линдгольм встретил гавайский барк, команда которого занималась охотой на тюленей. Сойдя на берег, шкипер велел матросам набрать побольше утиных яиц. В этом районе состоялась первая встреча китобоев «Ханны Рис» с горбатым китом, ставшим их первой добычей в наступившем сезоне.
Китов в этом сезоне видели мало, зато льдов оказалось больше чем обычно, поэтому в Шантарский залив вошли лишь в середине августа, когда залив, наконец, открылся. Но и здесь охота не ладилось, если не считать одного небольшого самца: киты не баловали их своим присутствием. Снег уже покрыл землю, холодало с каждый днем, погода ухудшалась, а вокруг – ни китов, ни судов.
В сентябре в Удской губе налетел сильный норд-ост, и шкипер решил направить судно к небольшому островку, торопясь попасть туда до прилива. Два бота охотились за китами, одним командовал Фридольф Гек, а другим – Кустакин. Им дали сигнал возвращаться. Один бот благополучно подняли наверх, а другой находился где-то далеко от судна. Зная, что Кустакин мог вполне позаботиться о себе и команде при любых обстоятельствах, шкипер не очень волновался. Его больше беспокоила судьба шхуны, находившейся в опасном положении. Шхуна стояла на якоре под прикрытием острова, но ночью ветер усилился, и возникла опасность, что ее сорвет с якоря и выбросит на берег. Понимая ситуацию, Кустакин не стал ждать, когда судно подберёт его, а направился к берегу, где и встал на якорь. Его положение тоже было скверным, но он привык ко всяким трудностям. Всю ночь часть матросов вычерпывали воду из бота, за одно согреваясь, тогда как японцы не могли заставить себя сдвинуться с места. Всякие попытки расшевелить их окончивались неудачей. Они сидели на дне бота без движения, уткнув подбородки в колени и закрыв лица руками. Когда рассвело, Кустакин провел бот к берегу, и матросы развели большой костер. Японцы сняли одежду и сели рядом сушить ее, но двое из них вскоре умерли. Бедных парней похоронили на пляже. Такой печальный исход обычен на море, и на побережье часто находили могилы усопших всех национальностей.
Далее Линдгольм повел шхуну в Мамгу, куда ожидалось прибытие барка «Сильверт» с провизией, в чью задачу входило забрать добычу. Шкипер беспокоился, что погодные условия не позволят судну подойти к базе, и тогда нечем будет кормить береговых охранников и экипаж. Напрасно прождав барк какое-то время, он принял решение идти в Находку вокруг Сахалина, предварительно погрузив на шхуну большой дом, выкупленный им у Российско-американской компании. Все бухты и гавани уже покрылись льдом, и надежды на приход «Сильверта» не оставалось. Вероятно, с ним что-то случилось на пути в Мамгу. Чтобы обеспечить команду питанием, он взял на борт засоленные китовые хвосты и плавники в достаточном количестве, оставив всю имеющуюся в наличии провизию охранникам.
В последний день октября «Ханна Рис» покинула базу и при свежем ветре вышла в море. Благополучно прошли пролив Лаперуза и вошли в Японское море. В один из дней налетел штормовой зюйд-вест, чуть не выбросивший шхуну на берег. К счастью, ветер сменился на норд-вест, когда судно находилось уже в полумиле от берега. Удалось встать на якорь и тем спастись.
В течение этого беспокойного периода О. Линдгольм с опаской смотрел на карту, на которой на месте нахождения судна была обозначена большая банка. Шкипер предпочитал аккуратно сесть на мель, чем быть выброшенным на нее. Но, как оказалось позднее, этой банки на деле не существовало. Такое частенько случалось в его практике. Питались лишь тем, что взяли в Мамге. Даже для своей жены шкипер не припас никакой иной провизии. В бухте Преображения купили у китайцев чай, коричневый сахар, картофель и рыбу. И уже оттуда дошли до залива Америка и встали на якорь у виллы Находка 22 ноября 1870 года.
Друзья в фактории встретили его и экипаж радостно. Управляющий организовал в их честь бал. Но Линдгольма ждали два печальных известия. Во-первых, Виктор Торнквист погиб, случайно выстрелив в себя во время охоты. Во-вторых, оставленная без присмотра «Каролина» врезалась в берег вблизи поселения и затонула на глубине 4-х сажень. Линдгольм пытался поднять ее, но ничего из этого не получилось. К тому же он подсчитал, что затраты на подъем окажутся выше стоимости шхуны, и решил отказаться от этой затеи.
В Находке чувствовалась нехватка провианта, и Линдгольм отправился морем во Владивосток, где, представившись новому командиру портов Восточного Океана контр-адмиралу Кроуну А.Е., обратился к нему с просьбой разрешить закупить из правительственных складов муку и некоторое морское оборудование, на что получил согласие. Другие продукты стоили бешеных денег, но и их пришлось купить, потратив в общей сложности 6 000 рублей. Вот некоторые из цен того периода: пшеничная мука – 5 рублей за 50 фунтов, сыр и ветчина – 2 рубля за фунт, самые плохие вина – 3 рубля за бутылку. Всех закупок должно было хватить до весны.
В Находке зима прошла спокойно. Единственным событием стал отказ Фридольфа Гека от китобойной деятельности. Он заявил, что теперь постоянно будет жить на своей ферме в заливе Стрелок. Двое гарпунеров, Джек и Джонс, известили Линдгольма, что и с них довольно скитанийи тяжелой работы и попросили расчет. Таким образом, Отто Линдгольм остался без китобоев, за исключением гарпунёра Хабарова.
Планируя будущие плавания, шкипер решил, что в качестве старшего штурмана он возьмет Карла Винтера, а младшего – своего брата Адольфа. Он направится в Николаевск, где наймет «Сильверт» и пойдет с ним в Мамгу забрать прошлую добычу, которую доставит в Сан-Франциско. А до конца июня он останется в Находке.
Гаральд Фуругельм неоднократно обещал Линдгольму выдать документы на владение участком земли, которую тот занимал с его согласия, но однажды он признался, что может сделать это только при условии, что Линдгольм станет колонистом удельного ведомства. Естественно, шкипер не хотел связывать себя таким образом и наотрез отказался от «лестного» предложения. Он придумал другой вариант для решения вопроса о землепользовании, отложив его на более удобное время.
Продав во Владивостоке разобранный дом, доставленный из Мамги за 1000 рублей, и попросив у управляющего еще 1000 рублей под залог дома на даче Находка, он вышел в Николаевск в надежде застать там «Сильверт». Пришлось, однако, ждать, когда барк прибудет в порт и встанет под разгрузку. Лишь после этого оба судна направились в Мамгу. На базе все было в полном порядке. Правда, Кустакин ушел накануне в Николаевск, оставив все дела на попечение якута по имени Сергей, вполне надежного человека. Погрузка на « Сильверт» заняла довольно много времени из-за бочек с жиром, которые буксировали по воде, и оттуда их уже поднимали наверх и укладывали в трюм.
Когда весь груз оказался на борту, наступил уже сентябрь. В один из дней поблизости появились несколько больших беспечно резвившихся китов. Линдгольм договорился с контр-агентом, находившимся на «Сильверте», что они задержатся на шесть дней, а «Ханна Рис» попытается выйти в море и добыть еще хоть парочку китов. Тот дал согласие, и, оставив шхуну на попечение Карла Винтера, Линдгольм с одиннадцатью матросами вышел на двух вельботах в море. Карл Винтер, впервые оставшийся во главе судна, немного нервничал, но ему ничего не оставалось, как подчиниться. Первый заход оказался неудачным. Кит, изрядно помотав их, исчез из поля зрения. Утром им все же повезло, и кита удалось загарпунить и прибуксировать к борту судна. На третье утро удача повторилась, правда, во второй половине дня одного убитого кита упустили, и поиски его ни к чему не привели. В общей сложности за эти дни удалось убить трех китов. На берегу отделили китовую кость, которая, по расчетам капитана, оценивалась в 10 000 долларов золотом. Ее погрузили на «Сильверт», туда же перебрался Линдгольм с женой и братом Адольфом, и судно направилось в Петропавловск, а «Ханна Рис» под началом Винтера осталась на зимовку в Мамге.
Прибыв в Петропавловск, моряки застали его в великом запустении после военных действий. Многие строения стояли разрушенными, в том числе административное здание. Но основные заведения (например, фирма Бордмана) все еще процветали. Пока барк ремонтировался, Линдгольм нанял людей для очистки китовой кости от остатков мяса. Общий вес кости от трех китов составил 5000 фунтов (2270 кг), что обещало хорошую прибыль.
Наконец, барк вышел из порта и через двадцать два дня прибыл в Сан-Франциско. От своих друзей Линдгольм узнал, что его контр-агент Бордман умер за месяц до их прибытия, и эта неприятная новость означала, что возникает проблема со сбытом добычи. Деньги удалось достать у его друзей «Фридмана, Смита и К0» и расплатиться, прежде всего, со своим братом, изъявившим желание поселиться в Америке. Адольф просил дать ему сверх причитающейся суммы еще 2 000 долларов, Отто отказал на том основании, что ему самому нужны деньги на данный момент, вызвав тем у брата великое раздражение. На следующий день Отто обратился к владельцам «Фридман, Смит и К0» с просьбой выдать брату необходимую сумму на покупку судна, если тот обратится к ним, но проследить, чтобы он не растратил их попусту. При этом он настоял на том, чтобы компаньоны не сообщали Адольфу ничего о его просьбе. Впоследствии он узнал, что брат небезуспешно начал свое дело.
В Сан-Франциско Отто Линдгольм подружился еще с одним человеком по имени Нибон, шкипером, служившим в Российско-финляндской китобойной компании, пока земли России в Америке не продали. Теперь он поставлял меха в « Гутчинсон и К0» и, невзирая на молодость, разбогател и имел собственный дом в городе. Чета Линдгольмов не раз навещали его. Нибон помог Отто продать доставленную им в Сан-Франциско китовую кость, чем весьма укрепил его финансовое положение.
В ноябре китобои из Арктики привели в порт барк «Хелен Сноу», оставленный во льдах, но находившийся в довольно хорошем состоянии. Барк готовили к продаже в январе. Линдгольму он понравился, но при всем желании купить судно Линдгольм не смог бы из-за недостатка денег. Поэтому он не пошел на аукцион. Через пару дней к нему явился Нибон и сообщил, что купил для него барк. Что касается денег, то их можно выплатить, когда они заведутся у Линдгольма. Этот широкий жест Нибона связал их на многие годы узами тесной дружбы и коммерции. Линдгольм тотчас взялся за переоборудование и переоснащение барка от бушприта до кормы.
Но в принципе судно находилось в очень хорошем состоянии, и оценивалось как вполне новое.
В феврале тяжело заболела супруга Линдгольма, и никакие врачи не могли ей помочь. Пришлось отправить ее через Тихий океан, далее через США и Атлантику в Бремен в сопровождении нанятой сиделки. А в начале марта барк подготовили к плаванию с полным экипажем и командой китобоев на борту. Три джентльмена: шкипер Архимандритов И.И., бизнесмены Крюгер и Больман, согласились присоединиться к бизнесу Линдгольма и на свои деньги закупили полный груз товаров для продажи во Владивостоке. Судно получило имя «Тугур» и шло под российским флагом. При хорошей погоде скоро достигли бухты Золотой Рог и быстро распродали товар.
Здесь Линдгольма ожидала печальная новость: Гаральд Фуругельм умер от гангрены ноги вскоре после его отбытия из Находки, и фактория закрывалась, согласно Высочайшему указу. Линдгольм выплатил полученные взаймы 1000 рублей, выкупил свой дом, оставленный под залог, и отправился на «Тугуре» в бухту Америка. Поселок пришел в запустение: дома стояли без окон и дверей. Разбросанные повсюду осколки посуды и остатки домашней утвари – вот все, что осталось от когда-то процветающего поселения. Линдгольм остался в Находке, отослав «Тугур» под командованием Вильямса в Охотское море, чтобы забрать оттуда шхуну «Ханна Рис». Сам же он занялся переправой своего дома из Находки во Владивосток на шхуне шкипера Архимандритова И.И. Теперь его надежды были связаны с этим подающим надежду портом. Во Владивостоке он поселился в доме своего друга доктора Пфайфера Берндгардта Бернгардтовича, являвшимся с 1872 года главным врачом Морского госпиталя. Его друг, занятый на работе с раннего утра до позднего вечера, не мог уделить ему должного внимания, но добрый совет дать всегда был готов. За годы жизни во Владивостоке у доктора Пфайфера Б.Б. сложился большой круг пациентов среди сливок местного общества. Через него Линдгольм познакомился с обитателями молодого Владивостока, со многими из которых он позднее коротко сошелся.
В это же время О.В. Линдгольм подал прошение в Приморское областное правление на разработку золотых приисков на острове Аскольд, на что получил благосклонное разрешение.

форма изменилась.

Сам же он занялся переправой своего дома из Находки во Владивосток на шхуне шкипера Архимандритова И.И.

я продолжаю настаивать

тогда теряется смысл всех этих построений. Местоположение фактории по ним обосновать нельзя.

Луначарского